Ведьмак: Нечто большее / Регионы / Эльфы

Эльфы

Если б мы хотели дать волю ненависти или желанию отомстить – мы напали бы на долину ночью, спалили поселки и вырезали жителей. Детская забава, люди даже не выставляют охраны. Они не видят и не слышат нас, когда ходят в лес. Разве может быть что-то проще, легче, чем быстрая тихая стрела, пущенная из-за дерева? Но мы не охотимся на людей. Это люди ненавидят всех, кто отличается от них хотя бы только формой ушей. Поэтому они отняли у нас землю, изгнали из домов, вытеснили в дикие горы. Заняли нашу Dol Blathanna, Долину Цветов.

Мир велик, это верно. Но люди изменили этот мир. Сначала изменяли его силой, поступали с ним так, как со всем, что попадало им под руку. Теперь, похоже, мир начал приспосабливаться к ним. Склонился перед ними. Подчинился им.

Да, мы голодаем. Да, нам угрожает гибель. Солнце светит иначе, воздух – другой, вода – уже не та, какой была. То, что мы некогда ели, чем пользовались, – погибает, вырождается, хиреет, пропадает. Мы никогда не занимались земледелием, никогда, в отличие от людей, не раздирали землю мотыгами и сохами. Им земля платит кровавую дань. Нас она одаривала. Люди вырывают у земли ее богатства силой. Для нас земля рожала и цвела, потому что любила нас. Что ж, ни одна любовь не длится вечно. Но мы хотим выжить.

Сосуществовать на условиях людей? Признать их превосходство? Сосуществовать как рабы? Парии? Сосуществовать с ними, оставаясь за пределами стен, которыми они отгораживаются от нас в своих городах? Сожительствовать с их женщинами и идти за это на шибеницу? И видеть, что происходит с детьми, появившимися на свет в результате такого сожительства? Как раз этого-то люди и добиваются… Именно это они стремятся навязать другим. Убедить всех, что вот он пришел, их час, их, человеческая, эпоха, что то, как они поступают с другими расами, столь же естественно, как восходы и закаты солнца? Что все обязаны с этим согласиться, смириться? И они еще обвиняют нас в спесивости? А что же тогда проповедуют они? Почему они, люди, не поймут наконец, что их владычество над миром не более естественно, чем у вшей, расплодившихся в тулупе? С тем же успехом они могли бы предложить нам сосуществовать со вшами, с таким же вниманием мы слушали бы вшей, если б взамен за признание их верховенства мы согласились на совместное пользование тулупом...

Мы не в состоянии воевать с ними, а на торговле и обмене провести себя не дадим. Мы не настолько наивны, чтобы не знать, чьим авангардом являются их купцы. Кто за ними идет. И какого рода сосуществование приносит.

Так говорил Filavandrel aen Fidhail из Серебряных Башен, из рода Feleaorn'ов с Белых Кораблей. Изгнанный и оттесненный на край света – просто Филавандрель с Края Света.

Но были и другие, которые говорили, что эльфы, оставшиеся в горах, жалостно смешны со своими уворованными мешочками семян на вьючных лошадях, с горсткой зерна, с теми крохами, за счет которых намерены выжить. И с их миссией, которая служит только тому, чтобы отвлечь мысли от близкой гибели. И оставались в городах, смешивались с местным населением, рожали полуэльфов и старались обособиться в своем маленьком мирке или, напротив, максимально раствориться среди людей. Строили свою жизнь по людским законам, несмотря на ограничения и недоверие. Открывали трактиры или занимались ремеслами. Практически в каждом городе была такая община держащихся друг за друга эльфов или пара одиночек, не желающих иметь ничего общего с соплеменниками и стремящихся слиться с отторгавшим их обществом людей.

И многие из тех, кто оставался в горах, и сами считали, что ничто не взойдет и не уродится на плоскогорьях, ничто уже не спасет их. Смотрели на своих соплеменников, больных и озлобленных, отчаявшихся юнцов с глазами столетних старцев и отцветших, бездетных и больных, девушек, которым предстояли долгие годы в добровольно избранной изоляции. Слабеющие, малочисленные, все более озлобленные, страдающие от непривычных им людских болезней, – так видели они свое будущее, не желая признаваться в этом даже себе. Но были и те, кто искренне верил в свою миссию и стремился сохранить для будущего то знание, те частички прекрасного, которые удалось спасти. И появлялись волшебно прекрасные инструменты и дивные песни, повествующие о тех временах, когда природа была нетронута и девственно прекрасна, украшения и резные фигурки из дерева.