Ведьмак: Нечто большее / Регионы / Эббинг: Клармон и Дун Дар – предыстория

Эббинг: Клармон и Дун Дар – предыстория

Между эббинскими городами Клармон и Дун Дар на Вельде царит острая вражда. В середине века клармонцы, нагрузив доверху горючими веществами челноки, отправлялись в Дун Дар, который после таких визитов неоднократно выгорал дотла. Иногда, однако, дундарцы прогоняли клармонцев, и тем приходилось бежать стремглав все сорок километров, отделяющие один город от другого; тянущаяся на протяжении десяти километров за Дун Даром по направлению к Клармону дубовая аллея до сих пор называется "У повешенных клармонцев".

В отличие от дундарцев, клармонцы попадавших к ним в плен соседей топили в Вельде. Когда им однажды попал в руки член дундарского городского совета, они разрубили его на четыре части и одну из них послали со специальным послом в город Дун Дар. Дундарцы немедленно повесили этого посла на крепостной стене, несмотря на его протесты и заявление, что он, как посол, является личностью неприкосновенной.

Так продолжалось до тех пор, пока у городов не было отнято право устраивать подобные игры и забавы и пока современная эпоха не смягчила суровость нравов и ограничила их драками на постоялом дворе "У Ангела-хранителя". Этот постоялый двор лежит в двадцати километрах от Дун Дара и в двадцати километрах от Клармона, являясь границей обеих враждующих земель.

Каждое воскресенье и каждый праздник жители обоих городов собирались сюда вести дискуссию. Приходили они сюда пешком, а домой их приходилось развозить в обе стороны на навозных телегах, с пробитыми головами и переломленными ребрами, причем они были очень довольны, что все так хорошо обошлось.

Обе стороны неизменно стремились поддержать первенство своего города в столетней борьбе, поэтому бои между ними "У Ангела-хранителя" носили не менее упорный характер, чем сотни лет назад, когда клармонцы карабкались по лестнице на стены Дун Дара с горящими смоляными факелами, а защитники Дун Дара сшибали их вниз в крепостной ров трехпудовыми дубинами. Дрались так же ожесточенно и упорно, как в те времена, когда дундарцы тараном разбивали ворота Клармона, а клармонцы лили на них сверху кипящую смолу.

Ни одна из сторон никогда не могла похвалиться окончательной победой до тех пор, пока Имперские власти не передали дундарцев в руки клармонцев. Дундарскоее административное управление было упразднено, и город причислен в клармонское подчинение, как столице провинции Эббинг. В Дун Даре был мировой судья, а в Клармоне – окружной суд. Дундарцы своих граждан только допрашивали, а судить отправляли в Клармон, где над ними творили суд строгий и немилостивый. Дундарцы должны были призываться на военную службу в Клармон и во всех должностных делах на первом месте всегда оказывался город Клармон, и лишь потом шел Дун Дар. Так, дундарцы по всей линии были побиты, унижены и оскорблены. И когда в одно из воскресений им удалось хорошенько "поколотить клармонцев у "Ангела-хранителя", то на следующее воскресенье там оказалось столько ниссаров из клармонского округа, что дундарцы не могли рассчитаться с клармонцами при всем своем желании. С тех пор враги встречались лишь случайно, при отбывании воинской повинности по ланному контингенсу. В казармах дундарцы, окруженные со всех сторон неприятельской волной, склоняли голову пред превосходящими силами противника и, возвращаясь домой, говорили, что в подобной обстановке сопротивление бесполезно, за что домашние смотрели на них, как на трусов. И уже казалось, что гохштадтцам никогда не смыть пятна позора, как новая эпоха принесла Эббингу – футбол.

Форварды Дун Дара возбуждали всеобщее удивление; они гнались за мячом так же быстро, как их предки за убегавшими клармонаци. Мяч в ворота противника они забивали с такой же непреодолимой силой, как тараны их предков когда-то разбивали ворота города Клармон. Сыгранность и спаянность всей команды дундарцев, полубеков, полуцентра и крыльев преодолевала живую преграду тел, закрывавшую путь к неприятельским воротам. Однажды даже вышло так, что вместе с мячом они вбили в ворота противника своего собственного бека.

Удары их были чудовищны. Мяч, который они вбили в ворота враждебной команды, свалил голкипера, пробил сетку, оторвал ухо одному зрителю, убил собаку, игравшую недалеко за полем, и сбил с ног шедшего там прохожего.

Это – один пример.

Второй пример: при матче "Дун Дар" против "Фано" гол, забитый первыми, потребовал двух жертв, – голкипер и мяч испустили дух. Игру пришлось прервать на десять минут, пока не пришел новый голкипер и не принесли новый мяч. Возвращаясь с поля, дундарцы могли гордо распевать свой военный гимн:

"Кто поцелуй срывает
С девичьих нежных губ,
Кто лучше гол вбивает,
Чем наш дундарский клуб?
Гоална, гоалиа, урр-ра!"

В спортивной хронике их игру называли необычайно упорной, а одна провинциальная газета писала в отчете об их последнем матче, что это был не футбол, а страшный суд.

В другой газете писали, что встреча команд "Дун Дар" – "Лорендо" напоминает борьбу за Верден. В осеннем сезоне дундарцы, зелено-голубые, могли похвастаться следующими успехами: перебили ног – 28 пар; сломали ребер – 49; вывихнутых и сломанных рук – 13 пар; перебитых носов – 52; сломанных лопаток – 16; поврежденных переносиц – 19; ударов в живот, сопряженных с выбытием противников из строя – 32; выбитых зубов – 4 дюжины. Если к этому добавить, что в осеннем сезоне они забили 280 голов, а получили всего 6, то результат их активной игры нельзя не назвать потрясающим.

Все клубы Эббинга проиграли им, а когда они пригласили на дружеский матч команду "Метинна" – с севера, то изо всей команды домой вернулся один голкипер с перевязанной головой, оставив всех своих соратников совместно с заместителями в больнице Дун Дара на Вельде. Спрашивается, могли ли на это спокойно взирать Клармонцы, имевшие свой футбольный клуб бело-желтых? Клуб "Клармон" отнюдь не был плохой командой: он играл столь же живо, и его удары в голень или колено были не хуже, чем "Дун Дара". Точность их удара в живот была тоже очень хороша и встречалась обитателями Клармона бурей аплодисментов… Тем не менее они проигрывали матч за матчем.

Тут их осенила идея, и они пригласили к себе тренера из Мехта, краснолюда Бернса, который учил их играть элегантно, пасовать и не отходил от них с утра до вечера, пока наконец не сказал:

– Вызывайте команду Ассенграда! Вызвали, проиграли со счетом 4:2.

– Ничего, – сказал тренер Бернс, – еще три таких поражения, и вам некого будет бояться.

И опять потели клармонцы, постигая тактику элегантной игры и пасовки, где индивидуальное дарование не играло роли, а все искусство сводилось к сыгранности.

Вызвали затем первоклассную команду "Назаир" и проиграли 2:1. После этого сыграли с превосходной командой "Мюльгаузен" – вничью. Тогда тренер Берне сказал им, что едва ли найдется соперник, который смог бы с ними тягаться. Ответный матч назаирской команде кончился для нее плачевно:

"Клармон" забил 5 голов, а они имели всего 1, да и тот со штрафного удара. Когда "Дун Дар" прочел о триумфальной победе "Клармона" над назаирской командой, весь клуб позеленел от злости.

А когда позже во "Всеобщей спортивной газете" они прочитали, что бело-желтые из "Клармона" после своего успеха не имеют больше серьезного соперника в Эббинге и что их игра привела даже противников в восторг, то они почувствовали примерно то же, что их предки, когда однажды клармонцы взяли Дун Дар и основательно его пограбили.

В особенное бешенство проводили их следующие выражения из отчета: "Блестящий успех команды "Клармона", "Самоотверженность голкипера "Клармона", "Безупречная атака форвардов", "Ураганный огонь по воротам "Назаира", "Превосходный дрибблинг правого крыла".

– Я б его дрибблингнул! – мрачно заметил форвард Томас, – больше ему не пришлось бы играть нигде, разве только на небе перед воротами рая.

– А я бы сделал из голкипера клармонцев отбивную с капустой, а из беков-салат, – с уверенностью в голосе отозвалось левое крыло "Дун Дара". Они сидели в клубе, и разговор на минуту прервался. Все ждали, что кто-нибудь скажет слово, которое прояснит положение и облегчит их сердце.

Так и случилось.

– Сыграем с ними дружеский матч, – сказал секретарь клуба. – Заполучим их сюда. Ответного матча играть не придется, потому что команда "Клармона" сыграет у нас последний матч. Кто не выведет из строя хотя бы одного игрока, будет исключен из клуба, а на хозяина цеха, где он служит, будет произведен нажим, чтобы его уволили с места. Кроме того, привяжем его к сетке ворот и будем все по очереди вбивать в него голы.

Местные газеты немедленно предоставили свои столбцы в распоряжение клуба "Дун Дар" и начали заманивать "Клармон" на взрывчатую почву своего города.

Особо хитроумно была написана статья "Лучшая команда Эббинга". В ней отдавалось должное последней победе "Клармона", хвалилась его игра и ее итог. Говорилось, что "Дун Дар" тоже может указать на ряд выдающихся побед и что разрешить спорный вопрос, какая команда лучше – "Дун Дар" или "Клармон", – может только встреча обоих клубов в дружеском матче, при котором обе стороны должны забыть все, что было между обоими городами и давно уже отошло в область преданий. Футбол, – говорилось в статье, – игра международная, местные интересы не играют здесь никакой роли. В ней побеждает не грубая физическая сила наемного солдата, а чистая идея спортсмена, вкладывающего в игру свою отвагу и спортивную зрелость. Визит "Клармона" в Дун Дар наверняка навсегда устранит все недоразумения между двумя городами.

Приблизительно то же дундарцы писали несколько сот лет тому назад клармонскому бургграфу, почтительно прося его оказать им честь и навестить их для урегулирования границы между землями дундарскими и клармонскими, причем, чтобы он не опасался, послали ему охранную грамоту.

Когда господин бургграф из Клармона приехал, то они, действительно, ничего ему не сделали и благоразумно обсуждали с ним все больные вопросы, при которых, однако господин бургграф так разволновался, что дундарцы были вынуждены для успокоения его повесить. Так он и болтался на крепостной стене с охранной грамотой в руке.

В другой статье, которой редактор "Моргенблатта" хотел окончательно усыпить подозрения клармонцев, писалось: "Выступление "Клармона" на поле Дун Дара будет не только апогеем весеннего сезона, но и манифестацией братских отношений между обоими городами. Все старое забыто. Зелено-голубые подают руку бело-желтым и с волнением прижимают их к своему сердцу. По сведениям редакции, на следующей неделе в Клармон будет послан представитель нашего клуба, чтобы окончательно договориться о матче обеих команд. Нам поручено заявить, – что "Клармон" встретит у нас братский прием не только среди наших спортсменов-джентельменов, но и всего нашего любящего спорт населения, с радостью ожидающего встречи двух команд, в уверенности, что они покажут лучшее, на что они способны, игру, достойную их славных традиций. Об окончательной классификации обоих клубов можно будет сказать, разумеется, лишь после матча".

– Гляди-ка, что делает успех в спортивном мире, – сказали в клубе "Клармон", прочтя, что о них пишут. – Год тому назад никто о нас ничего не знал, а теперь даже дундарцы разливаются в похвалах. Не прошло и четырнадцати месяцев, как о нас писали, что мы – худшая команда на свете, и советовали нам играть в чижика, a не в футбол. Ладно, если им хочется получить урок, они его получат: всыпем же мы им! Они пишут, что "Дун Дар" тоже может указать на ряд превосходных побед. Лгуны несчастные! С ними играли клубы "Фано", "Лоредо", "Амарильо" и "Рокаин", – известные драчуны, которые даже понятия не имеют, что такое игра головой. У них лучшая комбинация - это зажать противника со всех сторон и сбить его.

Они бьют игрока, а не мяч.

– Когда-то и мы так делали, – вздохнуло правое крыло,- и, право, это были хорошие времена. Помните, как я сбил форварда из "Ассенгарда"? Я сломал ему позвоночник, сломал затылок и перебил левую ногу, – и все с одного удара.

– Пришлось его хоронить за счет клуба, – язвительно заметил секретарь.

– Ваш удар обошелся нам в две сотни флоринов.

– Зато матч мы доиграли и деньги за билеты возвращать не пришлось, – сказало в оправдание правое крыло.

– Конечно, мы выиграем у "Дун Дара", – торжественно воскликнул капитан команды, – выиграем тонкостью и техникой своих пасовок. Нашей атаки никто не удержит. С края пасуем в центр, из центра – на второй край, центр бежит вперед, дрибблинг с беком, маленький трюк с игроками противника и подачей на правое крыло, удар – и гол. Не надо соприкасаться с игроками противника. Пусть они бегают по полю. Мяч должен быть для них недосягаемым, остаться абстракцией, сказкой – и больше ничего. Гип, гип, ура!

На следующей неделе представитель клуба "Дун Дар" приехал лишь докончить то, что было уже решенным делом. Клармонская "Моргенпост" писала, что прежде всего речь идет о дружеском матче "Клармона" и "Дун Дара", в котором "Клармон" будет защищать честь своего города и клуба. Игра пойдет не за кубок, а за победу над "старыми знакомыми", за победу города Клармон над Дун Даром на Вельде. Телеги привезут тучи клармонцев в Гохштадт, чтобы достойно проводить на поле брани команду, носящую бело-желтый цвет, цвет города Клармона, и обнять победителей тут же на месте.

Кроме нескольких враждебных взглядов, которыми был встречен представитель "Дун Дара", с ним ничего неприятного не случилось, и он благополучно закончил переговоры: дружеский матч между обоими клубами состоится в следующее воскресенье, на поле "Дун Дара"; чистый сбор делится пополам.

После окончания переговоров, по старому клубному обычаю, все пошли в пивную, где до утра пили за клубный счет. К утру договорились еще о том: 1) чтобы нейтрального судью пригласить из клуба "Назаир", проезд и расходы которого идут за общий счет; 2) что прадедушка капитана клуба "Дун Дар" был при нападении на город Клармон рассечен мечом с головы до пяток прадедушкой капитана клуба "Клармон", который потом в свою очередь был пронзен копьем прадедушки секретаря клуба "Дун Дар".

После этого беседа как-то завяла, и представитель "Дун Дара" счел благоразумным незаметно ретироваться, приметив, что капитан клармонцев как-то странно на него посматривает, как будто намереваясь что-то предпринять для реабилитации своих предков.

И вот наступил славный день, когда весь Клармон после нескольких столетий снова пошел на Дун Дар, где все уже было готово к обороне. В Клармоне и Дун Даре были распроданы все корды, дубовые дубинки и "гавриилы". Вьюики клармонцев были подозрительно тяжелы, так как были набиты камнями, а у дундарцев от камней отвисали карманы. Матч должен был начаться ровно в четыре часа, но уже в три часа тридцать три минуты началось...

Первым пал нейтральный судья. Он получил два удара арапником по голове, по одному от каждой стороны. Несмотря на то, что ему в двух местах проломили череп, он перед смертью успел еще крикнуть "Офсайд", – свистнуть ему не удалось, так как новый удар сплющил находившийся у него во рту свисток. Перевес оказался на стороне клармонцев, так как их приехало десять тысяч, а все население Дун Дар составляло девять тысяч. Дундарцы защищались отчаянно, и в общей свалке им удалось повесить капитана клармона на перекладине ворот гохштадтцев. Полуцентр клармонцев загрыз обоих беков Дун Дара и в свою очередь был убит форвардом противника.